|
|
|
Драма » Энума Элиш |
|
|
Интермедия
На просцениум выходят арапчата и ведут себя примерно, как в «Дон Жуане» 1910 г. Факелы.
| П е р в а я (Коломбина в виде Козлоногой). Танец. |
| Т е н о р (за сценой поет) |
|
На ногах копытца-сапожки,
В бледных локонах злые рожки,
Голубые до плеч сережки,
Окаянной пляской пьяна.
Словно с вазы чернофигурной
Прибежала к волне лазурной
Так парадно обнажена.
|
| В т о р о й (корнет). Танец: |
| Ж е н с к и й г о л о с (поет за сценой) |
|
Ну а ты - в шинели и каске -
Переряжен, как в древней сказке? -
Нет, то твой обычайный вид.
Чести друг ты и раб любови,
Но зачем эта капля крови
Бередит лепестки ланит.
|
| Т р е т и й: [Арлекин-убийца]. Танец. |
|
| Х о р м а л ь ч и к о в (Поет за сценой) |
|
|
Череп это, маска, лицо ли? -
Выражение злобной боли,
Что лишь Гойя мог передать.
|
Из какого-то места, в глубине очень большой сцены шарманщик сбрасывает отрепья и оказывается Судьбой с потухшим факелом в руке. Она как бы читает последний приговор поколению самоубийц:
Хор теней.
Д е й с т в у ю щ и е л и ц а.
Маски первого действия - все уехали. Они же через сорок лет (но скрывают)
Г о л о с а:
тот самый
Это город Пиковой Дамы
Иль чего-то еще страшней.
Ты приедешь в черной карете
Царскосельские кони эти
И упряжка их а
На минуту напомнят детство
И отвергнутое наследство:
Могила. Вместо памятника - Психея, с бабочкиными крылышками и горящим светильником («В глине чистое пламя»). Вечная жизнь + Миша Линдеберг - 24 декабря 1911.
или
А с ухватками византийца
С ними тот Арлекин - убийца.
Все трое танцуют. Остальные встают, пытаясь выразить восхищенье. Кажется, что над ними кружатся черные птицы, и они отделены от мира траурными вуалями.
Автор показывает на них и бормочет:
Ту полночную Гофманнану,
Разглашать я по свету не стану
И других бы просила...
Слышится или чудится шуршание сплетен. В заднике открывается арка, и оттуда выпадает выгнутый крутой мост. Маскарадная толпа расступается. Все трое проходят по этому мосту в какое-то теплое, желтое сияние. Победа жизни.
Г о л о с Лепорелло:
Andiamo al'ostema
A cercar pardon millior*
_____________
* Пойдем-ка в кабачок
Приискать господина получше (ит.).
Примечание:
На этой же рукописи есть помета, что «Интермедия» шла 7 раз в Лондоне, успеха не имела, но почему-то под конец стала нравиться публике, - по мощному таинственному ходатайству была снята, что Коломбину и Драгуна исполняли знаменитые артисты того времени, а Арлекина - некто, никогда не открывший своего лица и называвшийся одной буквой (смыта соленой водой). Говорят (on dit или la legende veut)*, что Арлекин приезжал на репетиции в черной карете с такого же цвета пуделем (что, однако, не невозможно), что он в жизни очень заметно хромал, а на сцене был воплощенной грацией, что вопрос о его смерти
окутан столь непроницаемой тайной, что никому даже в голову не приходило постараться распутать ее и т.д.
Гораздо страннее, что еще более необ<ычная> жизнь и ужасная смерть постигли всех участников этого невиннейшего представления...
Некоторые из них просто пропали - навсегда и неизвестно куда (примеры). Другие, как, например, редактор, сошли с ума и, кажется, еще до сих пор находятся в сумасшедшем доме. Ему чудится, что телефонная трубка приросла к его уху, и голос с грузинским акцентом пугает его. Но большая часть, как это ни странно, была казнена за совершенные ими в разное время преступления.
Жив, здоров и пользуется прекрасной репутацией один только Гость из Будущего, выходящий из одного зеркала, чтобы войти в другое (в пьесе только мерещится на задымленной стене пещеры).
Совсем уж апокалиптическая судьба постигла автора колдовской музыки к «Интермедии». Кажется, что все общество разделилось на две равные части. Первая вставляет его имя в самые блистательные перечисления,
_______________
* Говорят <...> легенда утверждает (фр.).
говорит о нем слова, или, вернее, сочетания слов, не знающие равных; вторая считает, что из его попыток ничего не вышло, что это une existence manquee ; tertium quid **, который неизбежно образуется при разделе на две равные части, пожимает плечами и, - tertium quid всегда отлично воспитан, - спрашивает: «Вы уверены, что когда-то был такой композитор?» и считает его кем-то вроде поручика Киже.
Выяснив все эти факты, пишущий эти строки случайно наткнулся на вопрос о самом авторе либретто. Ему посчастливилось узнать, что в разное время либретто приписывалось семи разным авторам, все они опровергали печатно этот нелепый слух и намекали, что это просто перевод. Однако пишущий эти строки на этом не успокоился и поехал в город N. к знаменитому специалисту по истории балетного либретто (автору нашумевшего в свое время труда «Либретто и борьба с ним» ). У маэстро ответ был давно готов: «Тоже Кристофер Марло». Однако старый слепой - внук театрального суфлера - остановил выходящего от знаменитости пишущего эти строки и проворчал: «Не верьте старику, у него микромаразм».
…………………………………………………………………………………………
Женских ролей там, как известно, было две. Одна из них (амплуа комическая старуха) в возрасте 61 года была зарезана из ревности матросом в загородном парке города N.
Другая (главная героиня) получила предписание покинуть театр и посвятить себя ухаживанию за соб-
_______________
* Несостоявшаяся (мнимая) жизнь (фр.).
** Третий слой (лат.).
ственной могилой. Каждый день зимой и летом, одетая в ничуть не театральное рубище, то с лопатой, то с граблями и какой-то рассадой, она проходит в сравнительно мало посещаемый угол кладбища и подолгу возится возле скромной, но пристойной гранитной плиты. Могилу изредка посещают какие-то господа без шляп и пожилые дамы с целыми цветниками на голове, они почему-то становятся у плиты на колени, достают какие-то мешочки и наполняют их землей с могилы. Поэтому бывшая премьерша должна раз в месяц приносить свежий запас земли. Кажется, зимой в сильный мороз это не так уж просто, а нести на спине мешок с землей будто тяжеловато, но это уже детали.
У здания театра, где она когда-то играла, поставлен ее бюст работы знаменитого скульптора (смыто океанской водой), с теми же датами, что и на могиле; на всех двенадцати домах, где она жила - мраморные) доски + (на тринадцатом доме, где она живет сейчас, такой доски нет). Этим, кажется, посмертные почести и ограничиваются. В этой тринадцатой ее квартире нам побывать не пришлось, во-первых, потому что в такие районы ходить небезопасно даже днем, затем, по слухам, лестница, кажется, из известного фильма «Рим
________________
+ Пять из них, по-видимому, построены после ее «смерти». Но это ничего не меняет. Причина смерти варьируется в зависимости от собеседника, от кесарева сечения - до блаженного успения, т.е. от старости.
Далее следуют все варианты самоубийств. Какой-то коллекционер-любитель собрал восемнадцать способов, посредством которых она рассталась с этим миром. Мы не будем их перечислять. Напомним только: волны Черного моря, хотя, как известно, она плавает не хуже щуки, окно собственной комнаты (хотя она жила в полуподвальном этаже), кухонный газ (хотя в те отдаленные времена кухни отапливались только дровами).
______________
в 11 часов». Тем не менее некоторые сведения нам получить удалось. Из документов самый интересный - жалобы соседей на то, что она поет ночью во сне и этим не дает спать другим (перегородка не доходит до потолка). Это бы ничего, но, как известно, такого второго голоса нет в мире, и если какому-нибудь злоумышленнику придет в голову поставить поблизости магнитофон, могут пойти насмарку все усилия знаменитого хирурга R., так успешно сделавшего ей пластическую операцию, что ее и родная мать не узнает.
Из тех же «хороших» источников нам удалось узнать следующее: когда примерно раз в три года является [возникает] потребность получить от нее некоторые сведения, она ведет себя недостаточно корректно: действительно данную ей еще в (смыто океанской водой) году цитату о ее «провалах», о нелюбви к ней театральной публики она повторяет сносно, но на следующие вопросы отвечает недостаточно обдуманно.
Специально занятые ее бытом соседи по квартире Самоваров и Васинович недавно сообщили, что она при свете луны пишет углем за печкой что-то на стене, а затем снова прикрывает написанное обоями. Пришлось выкрасить комнату масляной краской оранжевого колера. Очень мило! Что же касается ее «писанины», то это такой вздор, что мы его приводить не будем, однако Васинович подал «особое мнение» и просил обратить внимание на строки:
Трещотка прокаженного
В моей руке поет.
Может быть, у нее в самом деле проказа?
<...> в фойе театра до сих пор висит (в ночной рубашке, с распущенными волосами) ее портрет в роли Сомнамбулы из пьесы «Пролог», запрещенной во время генеральной репетиции (II часть трилогии «Энума элиш» неизвестного автора) и реабилитированной в (смыто океанской водой) году. Другие ее портреты находятся (смыто океанской водой) в музее. По слухам, один из них (самый известный, в ярко-синем платье, работы художника А.) ведет себя как-то странно - изменяется, иногда ломает руки и зовет кого-то по имени (когда посетители музея отвертываются). Поэтому, хотя он и раньше находился в тайном хранении, было сочтено за благо поместить этот портрет в небольшой темный и крепко запертый карцер, где он не будет никому мешать.
|
|
|
|
|
|
|
